Памятник Александру III

Трудно в Петербурге найти памятник, которому досталось бы больше, чем конной статуе Александра III. Её создал скульптор Паоло Трубецкой по заказу Николая II, но вместо ожидаемого парадного портрета вышла насмешка над памятью отца. Памятник настолько не понравился царской семье, что его даже хотели отправить в ссылку в Сибирь и установить где-нибудь в Иркутске. В итоге статую всё же оставили в столице и в 1909 году разместили её на Знаменской площади (сейчас это площадь Восстания).

Монументальный всадник сразу же вызвал шквал насмешек и эпиграмм. Илья Репин величал его «толстозадым солдафоном», Борис Кустодиев описывал как «очень смешную и нелепую» фигуру. В народе была популярна такая загадка:

Стоит комод,

На комоде бегемот,

На бегемоте обормот,

На обормоте шапка,

На шапке крест,

Кто угадает,

Того под арест.

Как бы ни упражнялись в остроумии современники, а Александр III простоял на своём месте до 1937 года. Почему большевики так долго его терпели? Сносились памятники, закрывались церкви, выкорчёвывалось всё, что связано с самодержавием, а «обормот на бегемоте» держался на плаву. Объяснение напрашивается только одно: новой власти было выгодно иметь мишень для насмешек в виде российского императора.

В канун социалистических праздников монумент обносили временными трибунами с броскими лозунгами: «Кто не работает», «Пролетарии всех стран», «Привет истинным вождям социальной революции». В ноябре 1927 года, когда отмечалось десятилетие Октября, памятник стал частью композиции «Пугало в клетке».

После долгих мытарств статуя заняла место ленинского броневика у Мраморного дворца, который в свою очередь отправился в Музей артиллерии. А на опустевшей площади Восстания в 1985 году установили обелиск «Городу-герою Ленинграду».

Гуляем по дворам Василеостровской

Маршрут первой части начался от 2-й—3-й линий В. О. Последней точкой была арка дома № 41 на 10-й линии В. О. Спускаемся к Среднему проспекту В. О. и сворачиваем в проход между домами № 36 и 38 11-й линии. Кстати, если верить городским СМИ, примерно на этом месте в будущем может появиться ещё один вестибюль станции метро «Василеостровская». А пока что здесь стоит несколько исторических типовых зданий из XIX—XX веков.

Проходим дворами и выходим из арки дома № 29 на 12-й линии. Посмотрим наверх и увидим нарядный фасад с белыми колоннами, ажурные решётки балконов, богатую лепнину и атлантов под самой крышей. Кажется, что дом построен ещё при императрице Елизавете. Но архитекторы-художники Претро и Серафимов лишь вдохновлялись стилем барокко, когда в 1911 году строили доходный дом Смирнова. Почётный гражданин Петербурга выкупил здание у семьи графов Бенигсенов сразу после постройки.

Фамилия последних фигурирует и в истории соседних зданий. Нынешний комплекс домов № 31, 33 и 35 в XVIII веке являлся единым владением. Сначала оно принадлежало придворному музыканту Маснеру, затем архиепископу Красовскому, который передал земли римско-католической коллегии. В начале XX века по заказу графа Бенигсена участок застроил архитектор Курзанов. Он возвёл три крупных симметричных секции доходного дома, которые заняли целый квартал. Общая длина фасада превышает 100 метров. Границы дома обозначают шатровые башенки на крыше, а центр комплекса — нарядный эркер.

До революции в доме жили художник Исаак Бродский, энтомолог Михаил Римский-Корсаков (сын знаменитого композитора), географ Эмилий Лесгафт (племянник учёного Петра Лесгафта), математик Павел Сомов. Часть помещений занимала Община художников.

Дальше на 12-й линии находится настоящая редкость для исторической архитектуры Васильевского острова и Петербурга в целом — особняк Бремме, один из двух сохранившихся деревянных домов острова. Здание, построенное в первой половине XIX века, пережило революцию и Великую Отечественную войну.

Историки рассказывают, что до начала XIX века на пустыре за домом находилось несколько деревянных построек с приусадебными парками и садами. В начале прошлого века братья Бремме застроили территорию кирпичными корпусами химического завода. Фабрику снесли в 2006 году.