Маурицио Гуччи (Адам Драйвер) — молодой представитель знаменитой «модной» династии в третьем поколении. Он учится на адвоката, ездит по Милану на скутере и не имеет серьёзных амбиций в мире «от кутюр». На одной из вечеринок нелюдимый Маурицио встречает ту, чьих амбиций с лихвой хватит на двоих, — эффектную итальянку Патрицию Реджани (Леди Гага), работающую менеджером в транспортной компании своего отца. Короткое знакомство, в процессе которого Патриция понимает, что приняла за бармена наследника великого Гуччио Гуччи, стараниями напористой девушки перерастает в роман, а роман — в брак. Рука об руку с темпераментной супругой из другой среды Маурицио предстоит проделать путь от изгоя в отцовском доме до главы семейной компании.
Фильм о модном доме «Gucci» — голливудский долгострой. Проект возник ещё в 2006-м году: режиссёром назначили Ридли Скотта, а в главных ролях предполагали Леонардо Ди Каприо и Анджелину Джоли. К 2019-му, когда в режиссёрском кресле успели побывать и дочь Ридли, и Вонг Кар Вай, Скотт снова встал у руля. На главную женскую роль за это время рассматривались Пенелопа Крус и Марго Робби, но итоговый выбор пал на Леди Гагу. Роль Маурицио неизбежно досталась Адаму Драйверу, который, только что сыграв у Скотта в «Последней дуэли», похоже, едва успел переодеться из средневековой кольчуги в полосатый пиджак, и приступил к новому фильму режиссёра, так сказать, без отрыва от производства.
Среди крупнобюджетных байопиков «фабрики грёз» сложно припомнить провалы. Не исключение и «Дом Gucci». Картина укомплектована по высшему разряду: VIP-прототипы, звёздный каст, громкая история, маститый режиссёр. Слагаемые предрешённого успеха фильма не менее наглядны, чем обречённые на провал эскизы бесталанного кутюрье Паоло (Джаред Лето), разложенные на столе его профессионала-дяди Родольфо (Джереми Айронс).
Над историей о Гуччи он работает скорее с ремесленной сноровкой, чем с художническим азартом.
Сюжет фильма следует проверенным лекалам, ценным прежде всего своей универсальностью. Для начала — вступительный флешфорвард, сшитый с финалом кольцевой композицией. Дальше — дефиле главных героев по опорным пунктам стержневой лавстори: знакомство у барной стойки — встреча в книжном — прогулка по городу — катание на лодке — свадьба. В центре композиции (почти в середине фильма) — обязательное акцентное пятно: переломный момент, ссора со срыванием и без того прозрачных масок. Она — кто бы мог подумать? — властная и хитрая. Он, оказывается, не такой и рохля. Лёгким движением руки байопик превращается в элегантно отрисованную траекторию неблагополучных отношений.
Учитывая, что трагедия Гуччи связана с разладом в семье и её распадом, решение логичное. Но, нанизывая сложные конфликты многочисленного клана на одну сюжетную нить, Скотт достигает странного эффекта: там, где должно быть жизнеподобие, местами мерещится непоследовательность.
Гага и особенно Драйвер играют в стиле «темна вода во облацех», пытаясь создать неоднозначных героев в жанрово однозначных амплуа. Сложно понять: то ли герой глубже, чем хочет казаться, то ли мельче, чем невольно выглядит актёр. Впрочем, если окинуть мысленным взором предыдущие работы Драйвера, приходится признать, что в этом состоит его творческий метод в принципе. Вполне уместный для материала, этот метод, как и сложность поведенческих стратегий, включающих предательство и подковёрные игры, испытывает недостаток мотивировок вне романтической линии: трансформация персонажа в итоге выглядит необязательной.
Это объясняется в том числе и отказом от изображения реального конфликта в деталях. В угоду драматизму Скотт подменяет многолетние судебные тяжбы и борьбу за наследство парой доносов, а провалы и успехи Маурицио во главе компании лаконично иллюстрирует покупкой баснословно дорогого автомобиля или выбором Тома Форда (Рив Карни) в качестве креативного директора.
Развешивание подобных эмблем — беспроигрышная тактика на поле мейнстрима. Однако педантично размеченный ими многолетний путь взлётов и падений модной империи не ощущается в своей протяжённости. Времени в картине словно бы и не существует, и, если бы не увеличение количества свечек на именинном торте Альдо (Аль Пачино), отличить 25 лет от 25 дней было бы непросто. Впрочем, при хронометраже в 2,5 часа подобное повествование на одном дыхании может считаться и плюсом.
Телефон, написанный губной помадой на лобовом стекле, почти пустые церковные скамьи со стороны жениха на брачной церемонии, ассимилированный бытом муж голубых кровей у гладильной доски — всё это узнаваемо яркие метафоры с легкодоступной дешифровкой. Успевает режиссёр поиграть и цветом, показывая Патрицию в её безупречно чёрном наряде на фоне белоснежной швейцарской идиллии Маурицио с его вязаным свитером и друзьями-лыжниками. Ни дать ни взять гадкий утёнок в безвыходной речевой ситуации модели «— Gucci, Gucci? — Гага-га».
Столь же рельефны образы мужчин рода Гуччи. Джаред Лето, неузнаваемый в роли Паоло, уверенно продавливает драматические ноты сквозь каррикатуру. Джереми Айронс убедительно отыгрывает творца-скептика, разражаясь блестящим монологом о гениальности. Обаяние Аль Пачино, воплотившего радушного и практичного «динозавра» Альдо, и вовсе не знает границ, а его явление после тюремного заключения под «Heart of Glass» Blondie очаровательно само по себе.
Знаменитые кианские коровы, прямые потомки особей, купленных самим праотцем Гуччио, которых Альдо показывает племяннику и его жене, — самая яркая метафора фильма.
Через такую призму фильм о семейном деле, уделивший так много внимания семье и так мало — делу, выглядит как проекция, эквивалентная реальности. В увлечении клановыми интригами Гуччи столкнулись с фатальной потерей идентичности, о краже которой создателями фильма сокрушается в СМИ Патриция, дочь Альдо.
Лишённая единства хранителей традиция теряет силу — и превращается в удобоваримый продукт для массового пользования. Пусть даже и деликатесный. Символ становится этикеткой, а прошлое бэкграундом.
Последнего из Гуччи в его собственном «доме» компания Investcorp съедает за компанию с тотемными кианскими коровами: очередная вариация бессмертной параллели между законом рынка и законом джунглей. Трагедия героя в этой ситуации срабатывает как ритуальная точка в церемонии, и в этом смысле заявляет права на вполне античное прочтение.
Виктор Лукьянов
Комментарии к «Убийство священной коровы: рецензия на фильм «Дом Gucci»