Go по работам: медицинская сестра о доверительных отношениях с пациентами и работе в хосписе

Как вы поняли, что хотите стать медицинской сестрой?

Всё началось ещё в детском саду. У нас были игровые комнаты, и одна из них была оформлена как больничка: угол отгорожен ширмами, стояла кушетка, тумбочка с игрушечными медицинскими наборами. Я оттуда просто не вылезала — сидела и ждала, когда кто-нибудь придёт ко мне «на приём». Уже тогда родные говорили: «Вика будет врачом» — и, видимо, не зря.

Потом у моего дедушки диагностировали сахарный диабет. Он боялся сам себе делать уколы, и этим занималась моя мама. Но из-за работы ей было тяжело всё успевать, и я, наблюдая за ней, научилась сама делать уколы — мне тогда было восемь. Заходила к дедушке до или после школы, ставила ему инсулин подкожно — в плечо или в ногу. Сначала он сам набирал препарат, а потом доверил весь процесс мне.

Такое, пусть и косвенное, соприкосновение с медициной меня очень увлекло. В школе я обожала биологию, особенно анатомию. Уже в восьмом классе точно знала, что пойду в медицинский колледж. Так к 19 годам я стала дипломированной медицинской сестрой.

Как вы стали работать именно в хосписе?

После колледжа я сначала работала в санпропускнике. Там было непросто, случались и смены по 32 часа, но зато я познакомилась с Ольгой Викторовной — моей первой наставницей. Я до сих пор её с теплотой вспоминаю. Мне с ней очень повезло.

Потом я переехала в Санкт-Петербург из родного Новокузнецка и устроилась в стоматологию. Но через три месяца поняла, что это не совсем моё — хотелось больше взаимодействия с пациентами. Тогда я пошла работать перевязочной медсестрой. Как-то нас с коллегой направили от работы в Москву для обучения по профилактике пролежней. Спустя год медицинская сестра, которая вела обучение, связалась с нами и рассказала, что в Петербурге открывается «Хоспис на дому», и она хочет порекомендовать нас туда.

Тогда я ещё не знала, что такое хоспис. Но мне хотелось попробовать что-то новое, и я решилась. Здесь я узнала больше о ранах, о тягостных симптомах и о том, как их купировать. Ещё я прокачалась в медицинской коммуникации, за это я очень благодарна директору «Хосписа на дому» Екатерине Овсянниковой.

Я всё время ждала, когда появится это чувство — что вот оно, место, где я хочу остаться до пенсии. Раньше такого не было. А сейчас, в хосписе, я чувствую, что всё делаю правильно. Мне нравится результат моей работы. Я думаю о том, что могла бы остаться здесь на много-много лет — и мне это не надоест.

Из чего состоит ваш стандартный рабочий день?

Рабочий день медицинской сестры в хосписе начинается с утренней конференции. На ней команда, сопровождающая семью, обсуждает состояние пациента, делится наблюдениями, уточняет потребности и текущие запросы.

После конференции я надеваю форму и начинаю собирать сумку для выездов: бинты, пластыри, повязки, салфетки, очищающие пенки, средства для мытья головы, гигиенические принадлежности. Сумка у медицинских сестёр объёмная и достаточно тяжелая, порой её вес может быть и все 10 килограмм. На выезды я хожу с синим рюкзаком. Недавно в офисе шутили, что со спины я похожа на школьницу или курьера.

Затем я получаю путевой лист и выезжаю к пациентам.

Например, одна пациентка с радостью рассказывала о лимфодренаже и массаже гуаша — на её полках были десятки баночек с кремами. Другая делилась любимыми телепередачами. Третья сравнивала себя с правнучкой, которой всего несколько месяцев: когда я предлагала ей сделать перерыв во время гигиенических процедур и не держать голову, она отвечала: «Нет, у меня правнучка сама держит голову, значит, и я смогу».

В течение дня я обязательно делаю перерыв на обед. Если я нахожусь далеко от офиса, то удобнее куда-то заехать поесть, чем возвращаться. За два года в хосписе я изучила все шавермы в Невском районе и точно знаю, где самая вкусная.

После всех визитов я возвращаюсь в офис, заполняю карты и подвожу итоги дня.

Какие мифы существуют вокруг вашей профессии?

Когда я говорю, что работаю в хосписе, нередко слышу в ответ: «А, это когда ты приходишь, и человек умирает». Но момент смерти — это совсем небольшая часть моей работы, даже меньше 10%.

Есть и другой распространённый миф — что людям в конце жизни помощь уже не нужна, ведь они всё равно умирают. Дело в том, что медицина часто воспринимается как средство исключительно для лечения. Если нет цели вылечить человека, то зачем вообще мы нужны? Отвечая на этот вопрос, я вспоминаю девиз фонда «Вера»: «Если человека нельзя вылечить, это не значит, что ему нельзя помочь». Да, неизлечимый диагноз подразумевает, что человеку остается жить какое-то количество лет, месяцев, недель, но мы делаем всё, чтобы эти месяцы, недели ему было максимально комфортно. Чтобы пациенту не было больно и страшно, чтобы он был рядом с родными, а семья не отвлекалась на медицинские манипуляции и тягостные симптомы.

Какие нужны навыки, чтобы стать медицинской сестрой?

В первую очередь — это навыки общения. Медицинская сестра — это профессия типа «человек–человек». Даже если медицинская сестра работает в терапевтическом кабинете и оформляет справки, всё равно важно уметь разговаривать с пациентом, найти нужные слова, поддержать, особенно в трудные моменты. Без эмпатии и умения сопереживать в этой профессии невозможно.

Второе — это вовлечённость. Не только профессиональная, но и эмоциональная. Важно не быть равнодушной, уметь настроиться на человека, понять его состояние, не оставаться формальной.

Третье — это постоянное развитие. Особенно в паллиативной помощи: здесь медсестра может выполнять и терапевтические, и хирургические задачи, и при этом работать с психоэмоциональным состоянием пациента. Нужно многое знать, уметь и быть готовой вспоминать даже то, что вроде бы уже проходил. Если что-то не применять, оно может забыться. Например, если в течение двух месяцев не встречаются пациенты с гастростомой, легко упустить важные детали в уходе. Поэтому очень важна регулярная переподготовка и постоянное желание учиться.

Что мне особенно нравится в хосписе — здесь нет одинаковых случаев. Даже если диагнозы одни и те же, даже если у пациентов похожие раны или ухаживающие родственники чем-то схожи по темпераменту, всё равно каждый случай уникален. И для меня это главное — возможность постоянно учиться, развиваться, прокачивать свои умения.

В чём основное отличие работы медицинской сестры от медицинской сестры в хосписе?

На первый взгляд, наши задачи могут показаться похожими: перевязки, работа с ранами, уход за катетерами, инъекции. Это то, что делает и любая другая медсестра в больнице или поликлинике.

В паллиативной помощи мы находимся рядом с пациентом и его близкими в самый уязвимый моменте их жизни. Поэтому важно уделять внимание эмоциям, страхам, тревогам. Это всё — часть нашей работы. У нас даже в медицинских картах есть отдельный пункт об эмоциональном состоянии пациента и его семьи, указывается, кто из близких ухаживает, как они себя чувствуют, какая им нужна поддержка.

Как общаться с пациентом, чтобы он начал вам доверять свою жизнь?

Если пациент в сознании и может отвечать на вопросы, важно обращаться напрямую к нему. Достаточно сесть рядом, не стоять, а именно сесть, чтобы быть с ним на одном уровне, и спросить: «Как вы себя чувствуете?», «Как прошёл ваш день?».

Если пациенту трудно говорить, я уточняю: «Можем ли мы сейчас немного поговорить?». И даже если пациент отвечает медленно, важно ждать его ответа, выделить на это время, потому что только сам пациент может точно описать, как он себя чувствует. Конечно, я узнаю ещё дополнительную информацию у семьи, но это уже отдельно. Такой простой разговор снижает тревогу, помогает человеку почувствовать себя в безопасности и создает атмосферу спокойствия.

Во время процедур я проговариваю каждое действие: что именно я делаю и зачем. Это даёт пациенту ощущение контроля, снижает страх. После процедуры я снова сажусь рядом, спокойно рассказываю, как всё прошло, даю рекомендации.

Например, у нас был пациент, который вёл активный образ жизни, работал, но из-за болезни у него утратилась чувствительность ниже пояса, и он не мог вставать и был полностью зависим от ухода. Конечно, это удар. Пациент стал замкнутым, почти не разговаривал. Поначалу было сложно установить с ним контакт. И я сделала простую вещь: попросила супругу принести что-то, чтобы остаться с пациентом наедине. Села с ним рядом и спросила: «Вам сейчас тяжело?». Он кивнул. Я продолжила: «Позвольте мне помочь вам?». Он ответил: «Делай со мной что хочешь». Я уточнила: «А что вы на самом деле сейчас хотите?». Он выдохнул: «Хочу, чтобы меня никто не трогал… и покурить хочу». Оказалось, супруга не разрешала ему курить. У пациента был рак лёгких, и она решила, что раз болезнь вызвана курением, то сигареты нужно убрать.

Я поговорила с ней отдельно, очень аккуратно. Объяснила, что сейчас пациенту оказывается паллиативная помощь, что сигарета не ухудшит ситуацию, но может дать ему хоть немного контроля и удовольствия. Супруга согласилась со мной, сходила к соседу и принесла сигарету. Пациент покурил — и это был совсем другой человек.

С того момента наше общение стало тёплым. «Вика, привет!», — говорил он каждый раз. Просто нужно было услышать его и дать возможность делать то, что хочется. Это и есть паллиативная помощь — видеть за симптомами человека.

А как наладить общение с его семьей, чтобы она чувствовала поддержку в трудный момент?

Первый шаг — открытый, честный разговор. Я всегда спрашиваю: «Вы хотите поговорить сейчас? Вы готовы услышать то, что я скажу? Это будет тяжёлый разговор». Такой вопрос помогает подготовить человека, не обрушить на него сразу всё. И если он говорит: «Да», — мы начинаем говорить о прогнозе.

Иногда семья уходит в отрицание. Это нормально. Кто-то говорит: «Мы не хотим об этом говорить сейчас», кто-то просто отстраняется. И тогда я не настаиваю. Даю время. Но знаю: они вернутся к этому разговору, когда будут готовы, когда он будет по-настоящему нужен.

Важно эту честность сохранять на каждом этапе. Например, если у пациента рана, и близкие спрашивают: «А она заживёт?» — я не даю ложной надежды. Говорю, как есть: «Полностью заживления не будет. Но мы можем замедлить процесс, сделать так, чтобы не было инфекции, чтобы не было боли». Это важно — объяснять, что возможно, а что нет.

Как, с одной стороны, заботиться о пациентах, а с другой, не принимать их ситуации на себя?

Сейчас я уверенно могу сказать, что умею это делать. Но в начале пути было иначе.

Когда я только пришла работать в хоспис, я часто делилась с близкими эмоциями, переживаниями. И в какой-то момент поняла — моя семья начала слишком сильно за меня переживать, и я после работы всё равно остаюсь эмоциями в работе. С того момента стала постепенно сокращать такие разговоры. Сейчас уже я рассказываю о своей работе общими фразами: всё хорошо или сегодня день был посложнее.

И также я стараюсь делать наоборот: семейные трудности не должны тянуться на работу. Только так можно сохранять ресурс.

Поделитесь случаем из вашей карьеры, который вам особенно запомнился

У нас был пациент, за которым ухаживала его супруга. Она раньше работала журналистом — у неё была очень активная, насыщенная жизнь: поездки, интервью, выставки, она писала книги. Даже выйдя на пенсию, продолжала быть активной.

А потом её муж заболел. Болезнь прогрессировала, он постепенно утратил подвижность и в итоге стал полностью обездвижен. Ему требовался круглосуточный уход, и вся её прежняя жизнь резко изменилась. Ни времени, ни сил на что-то ещё не осталось. Вся она была в уходе.

Она не могла выйти из дома, её близкие навещали редко, и каждый наш визит был чуть ли не единственной возможностью для личного общения. И мне запомнились все её рассказы, которыми она делилась, история их знакомства с пациентом. Меня вдохновляло, с какой теплотой и любовью она об этом рассказывала.

Таких ситуаций много. Близкие пациента часто оказываются в изоляции не меньше, чем сам пациент. Круглосуточный уход — это когда ты не можешь выйти из дома даже в магазин, не говоря уже о прогулке или встрече с друзьями.

Иногда мы предлагаем передышку. Наша младшая медицинская сестра может побыть рядом с пациентом, чтобы родственник мог отлучиться на несколько часов. И тут важно не только «сбегать в аптеку», а просто сходить в кафе, в парк, в кино. Это действительно влияет и на состояние самого пациента.

Бывает ли такое: «Я больше не могу, я устала, мне тяжело»? Как вы с этим справляетесь?

Только один раз у меня была такая мысль, но это не было связано с основными рабочими процессами. В тот момент мне было достаточно просто отдохнуть, чтобы открылось второе дыхание.

Как вы перезагружатесь после работы в свободное время? Как не думать о ней на выходных?

В выходные я стараюсь как можно меньше заглядывать в рабочие чаты. Если что-то срочное — мне позвонят. Это помогает держать границу между работой и личным временем.

А ещё у меня есть свои способы эмоциональной перезагрузки. Это книги и сериалы, причем чем проще и наивнее, тем лучше. Иногда лёгкий сюжет — именно то, что нужно после тяжёлого дня.

Если чувств много и они не отпускают, я пишу небольшие рассказы, просто для себя. У меня дома лежат листочки и тетрадки — в них я выписываю всё, что зацепило.

Я пробовала спорт, активный отдых — но это не совсем моё. Да, помогает отвлечься, но мне важнее именно эмоционально «переварить» то, что было.

За что вы любите свою работу?

Последний этап жизни — самый тяжёлый, и для меня важно быть рядом с человеком в этот момент, не оставлять его одного. Я рада, что могу быть частью этой помощи.

За что не любите?

И когда сталкиваешься с этим несовершенством системы — это, конечно, разочаровывает.

Что пожелаете тем, кто хочет помогать людям в хосписе?

Часто бывает такое, что люди смотрят на болезнь и начинают думать, что это случится и с ними. Нужно стараться этого не делать. Ещё тем, кто только пришёл в паллиативную помощь, я бы сказала: не возлагай на себя слишком много. Вспоминаю себя, как на первоначальном энтузиазме я хотела всё сделать и всем помочь, мне хотелось быть супер-медсестрой. Из-за этого как раз мои первые неудачи сопровождались слезами. Важно делать всё последовательно и принимать реальность такой, какая она есть.