Психологическая и, более того, личностная драма, центром которой стала семья Анны Аркадьевны и Алексея Александровича Карениных, возродилась вновь благодаря труппе театра балета и ее руководителю Борису Эйфману 31 марта 2005 года. Спектакль отмечен многими премиями, в числе которых «Золотая маска», и, одновременно, он является одной из самых популярных постановок Эйфмана.
Диалектика души, так часто характеризующая труды Л. Н. Толстого и переданная по линии танца солистами театра балета, пересказала вновь историю женщины, поглощенной стихийным чувством любви и раздавленная им же.
Готовая пойти на любые жертвы, готовая изменить себе в догмах общепринятого семейного уклада, Анна Каренина становится центром трагедии всех персонажей романа. Важным для режиссера стал новый, измененный взгляд на поступок Анны, так порицаемый обществом. До появления версии толстовской истории Эйфмана фигура Алексея Каренина часто оценивалась как отрицательная: человек семьи, слова и дела воспринимался словно заведенный механизм, который действует сугубо в рамках собственных правил. Сейчас же перед зрителями раскрывается суть трагедии человека, который искренне не мог понять, за что его постигло такое несчастье.
Каренин (Олег Марков) не может более быть опорой для своей жены, которая, однажды встретив Вронского (Олег Габышев), начала линию предательства по отношению к мужу, свету, своему материнству. Даже Вронский (человек, накрепко притянувший к себе Анну (Мария Абашова), не знает, как поступать ему дальше после того, как он взволновал сердце прекрасной и тревожной женщины. Сама же героиня, подвластная обольщению любовника и демоническому чувству страха перед мужем и сыном, убегает от настигшей ее трагедии, разрывает разрушающий ее треугольник, находя спасение в смерти, так метафорично изображенной режиссером.
Драма любви, манифест чувству очерчены маэстро в любовном трио, что является, безусловно, новым для восприятия романа: Каренин — Анна — Вронский. Каждое движение артистов балета приводит зрителей к знаменательной и губительно правдивой сентенции Толстого: все счастливые семьи похожи друг на друга, каждая несчастливая семья несчастлива по-своему.
Трагическая фабула мирового классика давно привлекала Эйфмана своим глубоким психологизмом. Поэтику Льва Николаевича хореограф стремился воплотить в качестве пластических портретов подсознания главных героев, образующих так называемый «любовный треугольник». Хореографический ответ Эйфмана на поставленный Толстым вопрос о приоритете «общепринятой иллюзии гармонии долга и чувств» над «искренней страстью» обозреватель издания «Star-ledger» Роберт Джонсон называет «беспощадным по своему эмоциональному воздействию».
Отзывы о балет «Анна Каренина»