Вы уже 10 лет возглавляете Академию Русского балета имени Вагановой. Как вы решились на такой пост?
Я люблю учиться, я всё время что-то осваиваю. Мне жизнь подарила возможность быть ректором, я начал этому учиться. Кажется, что это было вчера, а уже, оказывается, 10 лет прошло. Я просто удивляюсь, что, действительно, время летит быстро.
Я никогда не хотел взрослеть, не хотел становиться старше, не хотел заканчивать школу. Я понимал, что это неизбежно, но я не хотел, чтобы это происходило. Вы знаете, оттого, что я служу в школе, каждый день общаюсь с детьми, нахожусь среди детей, среди очень молодых юношей и девушек, я вообще не чувствую себя взрослым. Мне кажется, что я тоже учусь. Я иногда только вспоминаю, что мне нужно решать вопросы, связанные с хозяйством, финансами, звонить каким-нибудь большим чиновникам, что-то узнавать.
Подход к балету изменился за время вашей работы ректором?
Конечно! Раньше мы играли в игры, которые развивали память и координацию. Сейчас все сидят в телефоне. Даже те же резинки или классики. Всё равно ты играешь — ты сам двигаешься, двигается твой конкурент, ты должен помнить большое количество комбинаций. Это развивает внимание, мышление, память. Это прививается в самом раннем детстве.
А как не испортить талантливого ребёнка?
Найдите его сначала. На миллион детей может быть один. Никаких суперталантов нет. Талант — это то, что появляется, когда человек вырос, когда он пришёл в театр. А мы учим, способности развиваем. Ты или способный или нет.
Ребёнок на сцене переиграет любого народного артиста. Проходит пубертат, когда формируется организм, и вот тогда начинается актёрское мастерство, но это профессия. Это уже не переживание. Ни один человек на сцене не плачет настоящими слезами — он плачет так, чтобы заплакали в зрительном зале, он плачет для зрителей, не для себя.
Как не загубить способного ребёнка, куда его вести — в ближайшую балетную школу?
Ни в коем случае. Не надо водить детей по этим клубам. Дайте ребёнку наиграться. И раньше 8 лет балетом заниматься не надо.
Вы подписаны на огромное количество стендап-комикесс. Почему?
Я обожаю их. Они скрашивают мою жизнь. Вообще девочки потрясающие — и Варя Щербакова, и Зоя Яровицына, и Ира Мягкова. Потрясающе! Марина Кравец — обожаю её. А есть ещё Вика Складчикова. Я очень люблю их слушать. Хочется иногда переключиться от постоянных разъездов. У них есть сценки, которые я иногда переслушиваю, потому что очень точно сформулирована мысль.
Это очень сложный жанр. Дело в том, что в любом театре и даже в цирке клоун, комик — это самое высшее, что есть. Гораздо легче человека вывести на слёзы, нежели рассмешить его по-настоящему.
Почему, когда показывают фильмы про балет, самым кульминационным моментом всегда становится сцена, где героиня крутит бесчисленное фуэте? Сколько фуэте делали вы?
Это трюк. Наверное, обыкновенному зрителю кажется, что это очень сложно. Для тех, кто не умеет это делать, это сложно. В балете написано 32 такта, 32 поворота — это просто стабильная вещь. Но бывают какие-то извращенцы-балетмейстеры, которые заставляют крутиться больше, какие-то — меньше.
В детстве я очень много мог сделать на спор и всех побеждал, потому что у меня очень хороший вестибулярный аппарат.
Запись эфира доступна в официальной группе «ОК на связи» в Одноклассниках.
Комментарии к «Интервью Николая Цискаридзе: о талантливых детях, работе ректором и стендапе»