Петербург и коты, или история о том, как кот стал символом культурной столицы

На Руси эти своенравные животные появились только с приходом христианства в X веке. И если в представлении католиков кошки являлись приспешниками ведьм и слугами самого Дьявола, в православном мире к этим экзотическим зверькам относились с любовью и уважением. С удивительной ловкостью они управлялись с грызунами, угрожающими закромам церквей и монастырей. Вплоть до XV века кошки были на вес золота — их ценность была сопоставима со здоровым пахотным животным.

Поворотным моментом в истории кошек стало время правления Петра I, основателя Санкт-Петербурга. Именно он впервые задумался о масштабах пользы, которую могут приносить эти животные. В одном из указов император повелел «иметь при амбарах котов, для охраны таковых и мышей и крыс устрашения». Однако охраной одних лишь амбаров «служба» котов не ограничилась.

В 1745 году Елизавета Петровна издала «Указ о высылке ко двору котов», которые должны были спасти Зимний дворец от нашествия крыс и мышей. Тридцать удобных к ловле мышей котов из Казани выполнили поставленную перед ними задачу и остались жить во дворце. Екатерина Великая возвела хвостатых мышеловов в новый статус «охранников картинных галерей». Так началась история Эрмитажных котов. Они исправно служили искусству и в эпоху Российской империи, и во времена революции, и в период советской власти.

В тяжёлые годы блокады почти все коты Ленинграда либо умерли, либо были съедены. Исчезновение с улиц котов способствовало размножению крыс, которые уничтожали крохотные запасы и распространяли болезни.

Очевидная необходимость вернуть в город котов вынудила председателя Ленсовета объявить «кошачью мобилизацию» и выписать сначала 5000 дымчатых котов из Ярославской области, а затем ещё целый эшелон полосатых спасателей из Сибири. Возвращение в город котов подарило людям новую надежду, эти животные стали символом веры в Победу. После войны многие коты продолжали оберегать город от вредителей.

Постепенно среди хвостатых стражей города особенно престижный статус вновь обрели коты Эрмитажа. Сегодня они обитают в тёплых и сухих музейных подвалах, которые растянулись под землёй почти что на 24 километра! Хвостатые сотрудники привиты и сыты, у каждого есть свои лежанка и миска. При этом ряды квалифицированных мышеловов регулярно пополняются за счёт бездомных животных. Ведь «…в эрмитажных котах самое главное — это душа, своя особенная душа Петербурга… Это не порода, а особый род».

Прикоснуться к «хвостатой душе Петербурга», познакомиться с теми, кто оберегает от вредителей легендарные произведения искусства, каждый желающий может в День Эрмитажного кота, который проводится с 2005 года в апреле—начале мая. В этот день для посетителей открывают кошачьи чердаки и подвалы, проводят увлекательные игры и устраивают познавательные викторины. Более того, в этот день и во время проведения других акций Эрмитаж дарит возможность забрать частичку Петербурга к себе домой — пушистых сотрудников с радостью передают в заботливые руки новых хозяев после беседы и регистрации их координат и паспортных данных.

Так коты стали огромной, воистину неотъемлемой частью истории Петербурга. Со времён Петра они служили на благо империи: защищали припасы в амбарах, оберегали покой царских особ в Зимнем дворце, охраняли произведения искусства. После революции в тяжёлые годы блокады коты дважды спасали город — сначала от голодной смерти, потом от нашествия крыс. В памяти ленинградцев эти животные остались символом надежды на скорое окончание войны и веры в светлое будущее.

В жизни современного города коты и кошки играют не менее важную роль. Не случайно в петербургских дворах и парках скрываются самые разные памятники, посвящённые обласканному жителями города коту. В 2000 году на Малой Садовой появился кот Елисей. Его установили в память о победе котов над крысами в блокадном Ленинграде. Суровый кот будто горгулья на фасаде готического храма озирает спасённый им город. Чуть позже в пару Елисею на одном из карнизов дома напротив установили Василису — кокетливую, жизнерадостную кошечку, призванную олицетворять современный Петербург.

Автором скульптур Елисея и Василисы считается историк Сергей Лебедев. Он же в 2012 году предложил создать памятник ещё и котёнку. За воплощение идеи взялся скульптор Семён Платонов. Прообразом для его 15-сантиметрового творения выступила котёнок Маша, поселившаяся в мастерской скульптора. Полгода Маша ждала свою хозяйку — одну из учениц мастера, которая однажды всё-таки забрала пушистика домой.

Отчасти судьбу своего прообраза повторил и котёнок. Три года ему искали подходящее место в городе прежде, чем котёнок, прозванный Фунтиком, обосновался у входа в кафе-музей «Республика кошек». В отличии от старших собратьев котёнка специально поместили пониже — в пределах досягаемости детских ручек. Зачем? Всё просто! Говорят, что Фунтик умеет исполнять самые заветные детские желания, нужно только прошептать их ему на ушко.

Ещё один друг всех детей поселился в обычном дворике неподалёку от станции метро «Площадь Восстания». Настоящий учёный кот — тот самый герой из сказки Пушкина «Руслан и Людмила» — удобно расположился в тени ветвистого дерева. При нём все атрибуты учёности — раскрытая книга и сдвинутые на нос очки. С умным видом кот озирает проходящих мимо людей. В этой небольшой по своим размерам скульптуре находит своё выражение стремление автора сохранить память о персонажах русских сказок — неотъемлемой части русской культуры.

В 2002 году во дворе Санкт-Петербургского государственного университета на Васильевском острове установили ещё один памятник коту. Важного вида животное представляет собирательный образ лабораторных котов, благодаря которым состоялись важнейшие научные открытия в области физиологии. Автором и скульптором памятника является заслуженный художник России, профессор Анатолий Гордеевич Дёма.

Немногим ранее в Петербурге уже появился памятник лабораторной кошке. Менее внушительная по сравнению с котом СПбГУ приземистая кошечка осторожно ступает по карнизу фасада одного из корпусов Первого Санкт-Петербургского государственного медицинского университета имени Павлова. Это статичное изваяние служит безмолвным напоминанием людям о том, что многие из достижений медицины были бы невозможны без жертвы подопытных кошек.

8 июня 2005 года, в День петербургских котов и кошек, с площади Победы на улицу Марата переехала Тишина Митьковна Матроскина. Этот нагловатый образ в своей угловатости обнаруживает близость стилистике художников объединения «Митьки», что не удивительно — одновременно с кошкой в полосатой кофточке на улице обосновалась художественная галерея «Митьки».

Ещё один дерзкий кот с несколько надменным выражением морды поселился и в другой части Санкт-Петербурга — на Канонерском острове. Коренастое животное в рубахе и брюках стоит подбоченившись на огромном булыжнике. Пузатый котяра призван напомнить людям о том, кому на самом деле принадлежит Канонерский остров: его первоначальное название Киссасаари в переводе с финского означает «кошачий».

И как однажды коты и кошки заняли особое место в культуре Санкт-Петербурга, так и их миниатюрные копии обретают заслуженные места на фасадах и карнизах домов, в скверах и парках. И, кажется, с появлением памятников кошкам архитектурный облик города становится только лучше, интереснее и уютнее. Всё потому, что коты — это воистину своя особенная душа Петербурга!

Текст — Ирина Бережнюк