Во время боёв в 1917 году на Никольской улице сильно пострадала Никольская башня Кремля. Разрушен был кирпич, элементы декора, ворота. Но вот надвратная икона Николая Чудотворца осталась почти целой — лик не пострадал. Богобоязненные москвичи восприняли это как чудо: мол, Николай охраняет сердце Москвы от революционеров.
В начале мая 1918 года состоялся первый крупный праздник новой власти. Москва только стала столицей, большевики уделяют оформлению Красной площади к демонстрации много внимания. В честь праздника Никольскую башню авангардисты украшают огромными полотнищами. Во время демонстрации порывом ветра полотнище сорвалось с башни и открыло взору надвратную икону. Конечно, люди решили, что это божественный знак.
22 (9) мая состоялся Крестный ход к Никольской башне от всех церквей. По примерным оценкам, на большевистскую демонстрацию с усилием собрали около 80 000 человек, а на Крестный ход самостоятельно собрались сотни тысяч.
После этого события, в целях сохранения политической сакральности, было решено закрыть Красную площадь для религиозных мероприятий, вынести из Кремля ритуальные функции, ликвидировать символы православия. Гайки закручиваются, и начинается борьба с религией по всей стране. Этот процесс происходил постепенно. Ленин, хоть и считал, что советский гражданин должен быть атеистом, но заявлял, что бороться с религией нужно без агрессивного давления на верующих. Да и сам Ленин любил рождественские праздники и не мог себе в них отказать — лично устраивал детские ёлки в Сокольниках.
В 1920-х годах набирает обороты антирелигиозная кампания. Согласно ей, нужно было объяснить людям, почему они не должны больше верить в бога.
Красная ёлка и Красная свадьба
Религиозные праздники подменялись советскими. Появились комсвятки и комрождество: молодые люди читали пролетарские стихи, поздравляли друг друга с революцией, рядились в костюмы белых генералов, буржуев или НЭПманов. Бывали случаи, когда жгли костры из икон. Ввели «Красную ёлку» — это некий симбиоз политдокладов с художественной самодеятельностью. В первой части торжества зачитывали доклады на тему «Зачем пролетариату религия?», а затем демонстрировали творческие номера и танцы.
На базарах ещё продавались ёлки, и кое-кто покупал рождественскую ёлочку под предлогом Комрождества. Об этом даже писали ехидные заметки в газетах. Позже, когда гражданам всё же вернули новогодние праздники, главным из них стал Новый год, а на ёлках засияла красная советская звезда вместо Вифлеемской. Религию из народного сознания пытались искоренить, но обрядность не упразднили: менялось содержание, но сохранялись формы.
Переосмыслили и таинства: детей теперь не крестили, а «октябрили».
Венчание не приветствовалось, но люди ведь во все времена хотят жениться. Поэтому церковный брак заменили «красной свадьбой». Молодожёны регистрировали свои отношения под «Интернационал», все сидели за столом, накрытым красной тканью и поднимали чашки с чаем за счастливое будущее новой советской ячейки и за Мировую Социалистическую революцию.
Владимир Маяковский, 1926 год:
«Не отвиливай — мол, я не венчан. Нас не поп скрепляет тарабарящий. Надо обвязать жизнь мужчин и женщин Словом нас объединяющим: „Товарищи“».
Москва стала столицей и должна была стать самым прогрессивным городом СССР, поэтому постепенно закрывались храмы и монастыри — множество было разрушено. То, что уцелело, переоборудовали под Народные комиссариаты, антирелигиозные музеи (по стране их было больше сотни), мастерские скульпторов. Часть церковных строений отдали чекистам, а некоторые храмы переоборудовали под жильё простым москвичам. Это не было массовым явлением, но, например, собор Казанской иконы Божией Матери на Красной площади был переоборудован в коммунальные квартиры.
Одна из жительниц собора писала: «Жизнь в церкви я до сих пор вспоминаю с содроганием. Тесные комнатки, в каждой 4—5 человек. Стены голые. Окна узкие, света нет. Кухни и ванны у нас не было, была только раковина с холодной водой и паровое отопление». Туалет находился на первом этаже и был публичным.
Значительную часть религиозных построек просто снесли, как, например, храм Христа Спасителя в 1931-м году. Жители дома-коммуны на Гоголевском бульваре с крыши своего дома с интересом наблюдали, как храм обнесли забором, а на заборе написали: «Вместо очага дурмана — Дворец Советов!».
Сносили не бездумно, а сначала демонтировали ценные металлы, мрамор. Артефакты с первого храма Христа Спасителя можно найти и сейчас: горельефы, снятые со святыни, находятся на территории Донского монастыря. Можно подойти к ним вплотную и внимательно рассмотреть.
Храм Христа Спасителя и собор Казанской Божьей Матери восстановили в 1990-е годы. Причём Казанский воссоздали очень точно, по чертежам реставратора Барановского. Он успел до сноса почти тайком сделать фото собора и снять мерки, чтобы сделать чертежи.
По всей стране открылись Антирелигиозные музеи. Главным из них стал Центральный Антирелигиозный музей, расположившийся прямо на территории Страстного монастыря.
Экспозиция музея в Страстном включала в себя мощи святого, а также засохшие тела человека, кошки и крысы. Так работники музея объясняли естественную природу процесса мумификации. Мол, останки святых сохраняются по естественным причинам и никакого чуда здесь нет.
Антирелигиозный музей в Страстном монастыре посетило 235 000 человек, он был вторым по посещаемости после Третьяковки. Часто посетители музея воспринимали православные реликвии не как экспонаты и за спиной у экскурсоводов крестились и прикладывались к мощам.
Люди искусства тоже поддерживали атеистическое течение.
Например, сохранились воспоминания, как Есенин написал краской на стене Страстного монастыря:
«Вот они, толстые ляжки Этой похабной стены. Здесь по ночам монашки Снимают с Христа штаны».
В 1930-е годы монастырь, основанный в XVII веке, и вовсе снесли. О религиозной постройке напоминает лишь памятный камень, установленный на Пушкинской площади.
Кто такие безбожники?
Безбожниками называли тех, кто активно поддерживал антирелигиозную кампанию. Изначально хотели пользоваться термином «атеисты», но остановились на понятном и простому рабочему слове «безбожник». Как и сейчас, тогда оно обладало негативным оттенком, было фактически ругательным. Большевики же надеялись, что, благодаря проведённой работе, слово обретёт положительную коннотацию.
Безбожники объезжали сёла и вели просветительскую работу. На смену красному углу появился красный уголок: теперь вместо икон на самом видном месте должен был находиться портрет Ленина. Красные уголки появились в казармах и на предприятиях.
С карты Москвы и других городов постепенно исчезали топонимические названия, связанные с религией. Так Знаменка стала Краснознамённой, Пречистенка — Кропоткинской, Богоявленский переулок — переулком Блюхера (маршал Блюхер сам жил в переулке, названном его именем; когда Блюхера репрессировали, переулок тут же переименовали в Куйбышевский проезд), а Протопоповский переулок и вовсе превратился в Безбожный.
Мощным инструментом пропаганды стала атеистическая периодика. С 1922 года большими тиражами издавались журналы «Безбожник», «Безбожник у станка», «Безбожный крокодил». Возглавлял редакцию «Безбожника», а заодно и председательствовал в «Союзе воинствующих безбожников», Емельян Ярославский — «советский поп», как его называли. В журнале размещали статьи об атеизме, новостные сводки о научных открытиях под заголовком «Без божьей помощи», ребусы, анекдоты про безбожников и попов.
Особенно иронично сейчас звучит объявление в газете «Безбожник»: «Присылайте ответы на антирелигиозные ребусы в редакцию газеты „Безбожник“ по адресу: Москва, Сретенка, 10». Улица Сретенка, названная в честь Сретенского монастыря, за весь советский период не меняла своего названия.
Пока гром не грянет, товарищ не перекрестится
Интересно, что подобные издания фактически прекратили свое существование в 1941 году. А тому самому «советскому попу» Ярославскому пришлось писать статьи вроде «Почему религиозные люди против Гитлера». За все годы существования Советского союза отношение власти к религии менялось: запреты то ужесточались, то ослаблялись, несколько волн разрушений храмов прокатились по всей стране.
Сознание советского человека адаптировалось под официальную политику партии: на словах все были атеистами, но многие ездили тайком в деревню и крестили детей, тайком крестились в троллейбусе, проезжая мимо закрытой церкви. Что говорить, когда, один из главных «символов» СССР — Юрий Гагарин — сам был крещёным и стал крёстным отцом своей племянницы.
P. S. Ответ на ребус из газеты «Безбожник»:
Текст подготовлен совместно с проектом «Топ топ Москва».
Оставьте комментарий