KudaGo в Петербурге прошлого: на что тратились горожане в преддверии Рождества

Рождество в дореволюционном Петербурге отмечалось 25 декабря и было праздником семейным. Шумные вечеринки откладывались на новогоднюю ночь, а званые балы, приёмы, визиты в театр продолжались до самого Крещения (6 января по старому стилю). Эти две недели город жил в особом ритме.

Магазины за неделю до Рождества переходили на удлинённый рабочий день: для них наступало самое горячее время, сравнимое разве что с пасхальными праздниками. В каждой лавке покупки заворачивали до 20 приказчиков, а мальчики-посыльные сбивались с ног, разнося всё по адресам.

Рождественская ёлка

Ни один сколько-нибудь состоятельный петербургский дом не обходился без ёлки. Перед Рождеством лесники и крестьяне хорошо зарабатывали, каждый день привозя в город свой товар. Самый известный ёлочный базар проходил на Александринской площади (сейчас это площадь Островского). Цены стартовали от 3 рублей и доходили до нескольких десятков, что сопоставимо со стоимостью билета до Москвы второго класса. Совсем не дёшево. Но был способ сэкономить — прийти в сочельник. Ёлку, за которую ещё день назад требовали 3 рубля, уже охотно уступали за 10 копеек.

Весь декабрь газеты пестрели рекламой ёлочных украшений. Призывы купить гирлянду, мишуру или немецкую игрушку звучали на каждом шагу.

Большой популярностью пользовались наборы украшений: заграничные — подороже, местные — подешевле. Многие мастерили ангелов из папье-маше и снег из ваты своими руками: это считалось приятным семейным досугом.

А что под ёлочкой?

В начале XX века самым популярным подарком как для детей, так и для взрослых был шоколад. Это не была попытка сэкономить: сладости стоили недёшево, тем более что дарили их сразу наборами и упаковывали в красивые бонбоньерки.

Современники описывали витрины кондитерских, как седьмое чудо света:

Самым известным кондитером Петербурга был Жорж Борман. Он владел фабрикой на Английском проспекте, которая в год выпускала 1500 тонн разных сладостей. Тут делали бисквиты, шоколад, карамель, монпансье, леденцы, вафли, пряники, пастилу. Их очень любили дети, сочинявшие дразнилки: «Жорж Борман наложил в карман» (конфеты таяли в карманах) и «Жоржик Борман, нос оторван. Вместо носа — папироса!» (о тех, кто не хотел делиться). Подробнее о кондитерской Бормана можно узнать в нашем материале.

Главным конкурентом Бормана была кондитерская империя семьи Конради — швейцарского рода, осевшего в Российской Империи. Интересно, что заграничные шоколатье сделали свой вклад в моду на ёлки. Ещё в начале XIX века это была исключительно лютеранская традиция. В 30—40-х годах кондитеры начали украшать витрины крохотными ёлочками, увешанными разнообразными сладостями. Стоили рождественские красавицы дорого — от 20 до 200 рублей, но пришлись по душе столичной публике. Со временем ёлки «подросли» и стали появляться в петербургских домах.

Кстати, подарки не всегда складывали под деревом — их могли ставить на маленький столик рядом с ёлкой. Кроме шоколада, популярностью у детей пользовались книги и игрушки. Академик Пётр Ребиндер, вспоминая Рождество 1908 года, среди множества сюрпризов выделил издание «Робинзона Крузо» от мамы и шашку с револьвером от бабушки.

Взрослые стали преподносить друг другу презенты только после 1850-х годов. Мужчинам дарили часы или цепочку к ним, приветствовались деньги (но только в виде монет, а не бумажных ассигнаций). Дам могли порадовать украшениями и мехами. Были и вещи, которые находились под категорическим запретом: нижнее бельё, уходовая косметика, духи и одеколоны.

Пир на весь мир

В праздники традиционно много бывало выпито и съедено. За три дня до Рождества все петербургские рынки и многие площади заполнялись возами с мороженой живностью. Часть товаров расходилась по лавочникам, которые перепродавали втридорога. Горожане, хотевшие сэкономить, старались покупать напрямую у крестьян и отчаянно торговались. Тут тоже были свои хитрости, о которых предупреждала пресса:

Много продовольствия оседало на Сенном рынке, который называли «чревом Петербурга». Он был просто завален поросятами, индейками, куропатками, морожеными зайцами, свиными и бараньими тушами. Привозили даже оленину, продававшуюся по 6 рублей за пуд. Дичь стоила приличных денег, но каждая семья старалась заполучить к столу тетерева, рябчика или гуся.

В газетах с упоением подсчитывали, сколько и чего петербуржцы съели в праздники. Накануне Рождества 1912 года было продано 250 000 поросят, 75 000 индеек, 110 000 гусей, 260 000 кур и уток.

Бойко шла торговля и в гастрономических магазинах, где продавали деликатесы. Если в обычные дни выручка была в районе 300 рублей в день, то накануне праздников доходила уже до тысячи. Пользовались спросом свежие фрукты, балык, белужина, омары в банках, красная и осетровая икра, трюфели.

Петербуржцы привычно жаловались на дороговизну, но в праздники не скупились и покупали лучшее из того, что могли себе позволить. Тем более что многие в декабре-январе получали повышение по службе и прибавку к жалованью. Служащий Фёдор Киселёв в 1892 году писал в дневнике:

В нашей предыдущей рассылке вы можете прочитать о том, с какими новогодними неурядицами сталкивались жители Петербурга в прошлом. Оказывается, не мы первые, кто отмечает праздник в непривычных условиях.