Новогодние неурядицы: что было не так с праздником у петербуржцев в прошлом

Принудительные ёлки

Пётр Первый, затеявший реформу календаря с новым летоисчислением и стартом года 1 января, не позабыл и про организацию праздника. Именно с его лёгкой руки в Петербурге начали ставить ёлки, причём в обязательном порядке. Был даже царский указ, что всякий горожанин обязан позаботиться о праздничном настроении. И если бедняки могли ограничиться парой душистых веток, то людям знатным приходилось раскошеливаться и украшать дерево конфетами, орехами, фруктами и даже овощами. Ослушаться царя было себе дороже.

После смерти Петра все облегчённо вздохнули и забыли про ёлки. А возродилась традиция только во второй половине XIX века благодаря императрице-немке, которой были дороги обычаи родной страны.

Скверная погода

Иногда кажется, что тёплый и почти бесснежный декабрь — примета исключительно нашего времени, как и жалобы на отсутствие новогоднего настроения. На самом деле погодные неурядицы — дело для Петербурга обычное. В журнале «Северная пчела» писали 7 января 1858 года:

Это отменяло снежные потехи, которыми традиционно сопровождался Новый год. Но сам праздник никуда не девался. Дальше в очерке репортёр пишет, что светская жизнь кипит, даются балы, среди которых особенно отмечает бал глухонемых.

Карманники и девушки лёгкого поведения

Новый год в XIX и начале XX века не обходился без подарков. Все основные магазины были сконцентрированы на Невском проспекте, фиксированных цен почти нигде не было. Но поторговаться особо не выходило: замученные приказчики, которые переживали самое горячее время, устало озвучивали ценник и отворачивались. Хочешь — бери, не хочешь — иди дальше. Стоит ли говорить, что перед праздниками цены ощутимо взлетали?

Меккой для покупателей был Гостиный Двор: народ толпился уже на подступах к зданию и приценивался к товарам уличных торговцев. Внутри было яблоку негде упасть, чем охотно пользовались воришки. «Петербургская газета» 21 декабря 1911 года писала:

Особую осторожность следовало соблюдать одиноким господам, потому что на них охотились ещё и дамы полусвета — «погибшие» девушки, как их называли в прессе. Они подстерегали жертв у ювелирных лавок и предлагали провести время в обмен на дорогой подарок.

Похитители праздника

С 1918 года новогодние ёлки порицаются как происки немцев, с которыми Россия только закончила войну. В 1929 году Новый год попал под официальный запрет. Но ленинградцы не сдавались и отмечали тихо, в семейном кругу. Чтобы подготовиться к празднику, приходилось устраивать целую спецоперацию: срубить ёлку, распилить её на несколько частей и в мешке принести домой, чтобы никто не заметил. А потом каким-то образом собрать и нарядить. Рассказывают, что по улицам ходили дежурные и заглядывали в окна домов, проверяя, не горят ли там огоньки.

Запрет на новогодние праздники продолжался до конца 1935 года. В газете «Правда» вышла статья, автор которой призывал вернуть детям ёлку, и власти смягчились. На дерево стали вешать шары с портретами Ленина и Сталина, верхушку украшать красной звездой, а за столом поднимать бокалы «Советского» шампанского.

Самым масштабным стало празднование в 1937 году — в юбилей Октября. На Дворцовой площади устроили новогодний базар. Александрийскую колонну декорировали огромными палками колбасы, консервными банками и коробками папирос — как свидетельство продуктового изобилия.

Блокадные ёлки

Традиция отмечать Новый год не ушла даже в самые трудные для Ленинграда времена. Горожане посылали открытки на фронт, как могли накрывали стол. В качестве праздничного угощения были прессованные семена подсолнуха, соевые отходы и столярный клей, а иной раз просто макеты продуктов. Овощи появились только в 1943 году.

Несмотря ни на что, устраивали для детей утренники. 6 января 1942 года ленинградская школьница записала в дневнике:

С празднованием нового 1942 года связан подвиг водителя Максима Твердохлеба. По Дороге жизни он вёз в Ленинград необычный груз — ящики с мандаринами для ребятишек. Это был новогодний подарок Грузии детям в осаждённом городе. Преодолев 20-й километр пути, полуторка подверглась атаке двух немецких самолётов. Пулемёты изрешетили кабину, был повреждён радиатор, пробито лобовое стекло, а сам водитель ранен в руку. И всё же шофёр не бросил машину, а, искусно маневрируя, довёл её до берега. На автомобиле Твердохлеба насчитали 49 пробоин.

Времена дефицита

В 60-е годы стал заметен дефицит продуктов. В Ленинграде начали продавать «хрущёвские» батоны из кукурузы, которые отличались неаппетитным видом и быстро портились. Но на пирог они годились. Его делали так: из булки вытаскивали всю мякоть, начиняли фаршем с каплей коньяка и отправляли в духовку.

В 70-е годы нехватка товаров ощущалась всё сильнее. Ленинградцы весь год готовились к празднику, по крохам собирали продукты для семейного ужина. В ноябре-декабре достать что-то было нереально, но у запасливых хозяек столы были полны угощений.

В 80-е годы власти объявили антиалкогольную кампанию, что стало ещё одним ударом по новогодним традициям. Добыть шампанское было невозможно, и народ переключился на самогон. Участились случаи отравлений, и кампанию пришлось свернуть.

С наступающим!