«Текст — это свобода»: Татьяна Устинова о трудностях и прелестях писательства, о семье и своих читателях

В издательстве «Эксмо» вышла ваша новая книга «Роковой подарок». Главная героиня — Маня Поливанова — так же, как и вы, автор детективов. Есть ли между вами что-то общее?

Есть! Маня писатель, и я тоже писатель. Маня в очках, и я в тоже в них. Маня высокая, и во мне метр восемьдесят! У неё собака, и у меня тоже — несколько. Пожалуй, на этом сходство и заканчивается, и начинаются различия. Маня молодая, относительно беззаботная, у неё нет мужа-физика, а есть смутный возлюбленый-писатель, у неё немного ветер в голове, а в моей голове ветер давно улёгся.

Берёте ли вы в качестве прототипов героев ваших книг своих знакомых или каких-то известных людей? Есть ли в новой книге такие узнаваемые персонажи?

Бывает. Эти самые «узнаваемые» присутствуют в нескольких моих романах. В новой книжке «Роковой подарок» есть те, кого могут узнать только близкие, или кто-то может… узнать себя! На самом деле, это всегда интересно и смешно, когда удаётся всунуть в роман тех, кого легко узнать, хоть бы даже и в своём кругу.

Какие-либо сюжеты ваших книг подсмотрены в жизни? Бывали ли описанные вами преступления основаны на реальных событиях?

Поверьте писателю, то есть, мне, ни один автор не пишет историй, основанных «на реальных событиях»! Всегда есть… детали, подсмотренные ситуации, вдруг замеченные на улице сценки, подслушанные словечки, всякое такое.

«Реальные криминальные события» — это преимущественно истории о том, как к мужику пришёл в гости бывший одноклассник, они выпили, потом ещё выпили, потом всё же не хватило, они послали жену за палёной водкой, ещё выпили, отравились, упали и умерли. Приехали «скорая» и наряд, написали протокол, забрали трупы пирующих и уехали. Вот типичная детективная история «из жизни»! В ней нет ни бриллиантов, ни наследства, ни шпионов, ни картин Рембрандта, украденных из Пушкинского музея.

А в детективе всё это, как правило, есть.

А бывало ли наоборот — когда придуманный вами сюжет позже сбывался в реальности?

Именно сюжет — нет, конечно! См. выше. В жизни крайне редко нам попадаются папские драгоценности, ковчеги царя Алексея Михайловича, тайники в стене, подземные ходы времён Перовой мировой войны, генеральские дачи и так далее.

Какая часть творческого процесса для вас самая сложная? Что вообще в писательстве даётся вам труднее всего?

Труднее всего в писательстве — писать. Это очень трудно, страшно!.. В Петрограде 20-х годов прошлого века существовала литературная группа «Серапионовы братья». В неё входили Каверин, Лунц, Зощенко, молодой Тихонов и многие другие. Горький им покровительствовал. Так вот они придумали такое приветствие: «Здравствуй, брат, писать трудно». Это чистая правда. Ведь нужно не просто написать, а так, чтоб это было живо, интересно, сочно, правдоподобно, смешно, грустно. Чтобы герой, пусть сто раз второстепенный, был бы… похож на человека! Чтобы читатель воскликнул: «Да ведь это как есть наш дедушка!»

Это очень трудно и дорогого стоит.

Всегда ли вы знаете конец произведения, которое пишете?

Всякий раз, принимаясь за первое предложение, я знаю… последнее. Оно всегда придумано! Именно предложение! Финала не знаю никогда. Хотя постоянно пытаюсь писать план, в котором всё разложено по полочкам, такой... многостраничный, длинный, умный! Ни разу в жизни не смогла я выдержать этот план.

Помните, куда потратили свой первый гонорар?

Да-а-а, конечно! Мы купили много еды и комбинезон сыну Мишке.

Что вы читаете сами? Любите детективы? Читаете кого-то из современных авторов?

Я читаю всё подряд, и много! Детективы люблю! Мне нравится Маша Маринина, Антон Чиж, молодой автор детективов. Ещё читаю Наталию Басовскую, Мери Бирд, Стивена Фрая, Сьюзен Вудфор, Павла Басинского.

По вашим романам снято большое количество фильмов и сериалов. Как вы относитесь к экранизации своих книг? Всегда ли довольны результатом?

Отношусь по-разному, результат подчас меня изумляет. А иногда восхищает, как в случае с книгой «С небес на землю». Героиня там как раз Маня Поливанова. Очень мне нравится, как её играет Кристина Бабушкина. И Павел Трубинер в роли Алекса, великого писателя, тоже отличный!

Что сложнее — писать серию книг об одном герое, сохраняя ключевые сюжетные линии, как в случае с Маней Поливановой, или отдельное произведение, где всё нужно продумать заново?

По-разному бывает! Сейчас мне интересно с Маней — она моя подруга. Мы давно с ней не виделись, не встречались, и обе соскучились друг по другу. Сейчас нам вместе — отлично. А там посмотрим. Истории, где всё незнакомо, где появляются люди, которых я не знаю, где герои мне непонятны и ведут себя непонятно — это тоже страшно интересно!

Расскажите о вашей семье — муж и дети — ваши поклонники или критики? Советуетесь ли вы с ними при написании романов?

Моя семья, разумеется, болельщики и никакие не критики! Муж мой всегда, с первого дня нашей общей жизни, на моей стороне, как дальнобойная зенитная батарея. Ни разу в жизни он не сказал мне, что я ни на что не гожусь или принимаюсь за нечто невозможное. Он всегда говорил и говорит только одно: ты молодец, у тебя всё получится. Сыновья, с моей точки зрения, по определению обожают и охраняют мать, как и мать сыновей. У нас дивная невестка Мура, мы с ней обе любим всякую чепуху: джинсы, толстовки, антикварные подсвечники, фарфор и сплетни.

Как устроено ваше рабочее место и как проходит рабочий день писателя?

О! Это интересно! Когда началась пандемия, мы уехали в деревню. Слава Богу, у нас есть такая возможность. Здесь нет никаких, как бы сказать, специально оборудованных помещений для работы. Мы с Женькой, мужем, работали за одним столом, как студенты, — у него своя половина стола, на ней тетрадки в клетку, карандаши, чертежи, бумажки с формулами и учебник по физике Сивухина, он читает его, как художественную литературу, хохочет или хмурится. А на моей — ноутбук, кожаный пенал, набитый разноцветными ручками и карандашами, книги, чтоб выбирать оттуда цитаты, блокноты в сафьяновых обложках ручной работы, мне дарит их руководитель нашей дирекции в издательстве. Да! Ещё засохший букетик лаванды — для пущей красоты. А на коленях всегда моя микроскопическая собака Кристмас, породы пражский крысарик.

Чем вы любите заниматься, когда не пишете?

Страшно люблю читать! Лежать на диване тоже люблю — и чтоб читать. Ещё люблю в любую погоду выходить на улицу, пить чай под клёном — и читать. Ещё очень люблю готовить — и готовлю постоянно. Я не признаю никакого полуфабрикатного питания. В нашей семье принято готовить и есть.

Ваш читатель — какой он?

Разный! Читатели появляются в моей жизни, когда роман уже написан, и меня начинают приглашать на встречи в книжные магазины. Вот тогда я вижу людей, которые — к моему изумлению и восторгу! — читают то, что я написала.

Как-то в Питере я отправилась гулять с собакой в сквер перед Исаакиевским собором. Была прекрасная погода, сухо и ветрено, и целая бригада садовников убирала листья и укрывала цветы. Две женщины и один дядька в форменной одежде, сойдясь головами и бросив инструменты, долго обсуждали нас с собакой — понятно было, что обсуждают именно нас, потому что они по очереди поворачивались, рассматривали нас и горячо продолжали обсуждение. А потом одна, должно быть, самая бойкая, подошла и спросила, я это или не я. Я сказала, что я. А это моя собака. А женщина сказала, что когда на работе намёрзнешься, целый день на улице провозишься с инструментами, мешками с землёй и удобрениями, так хорошо прийти домой и почитать мою книжку! И они с Валечкой — вон Валечка, видите? — созваниваются и рассказывают друг другу, кто им понравился, а кто нет.

Это мои читатели.

Вы читаете отзывы к своим книгам?

Отзывов не читаю — я человек-«офлайн». Зато всегда слушаю, что мне говорят на встречах в библиотеках, книжных магазинах, домах культуры и сельских клубах. За лето я побывала в Мурманске, Салехарде, Кировске (который в Хибинах, а не под Питером), в Красноярске и Владивостоке. Собираюсь в Самару, Калининград и Питер на фестиваль «Книжный маяк».

Как вы считаете, что самое важное в ваших книгах? Почему они так популярны?

Эх!.. Если б я только знала, писала бы исключительно мировые бестселлеры! Но я… не знаю.

Мне кажется, самое главное в литературе в принципе — возможность узнать и почувствовать себя. Чехов написал, что «Каштанка не наелась, а только опьянела от еды» — это же он обо мне написал, а не о собаке!.. Если автору хоть немного удаётся написать о том, что важно любому читателю, — автора будут читать.

Что бы вы посоветовали тем, кто хочет начать писать?

Тем, кто хочет писать, советую одно: сидеть и писать. Не думая о гонорарах, славе, экранизациях, пресс-конференциях и грядущей Нобелевской премии.

Бог со всем этим, правда!..

Нет на свете ничего лучше литературной работы — это так прекрасно!

На свете нет ничего лучше литературы. Со времён Гомера ничего лучшего не придумано!..