Идти на этот спектакль стоит, чтобы лишний раз задуматься о том, что такое семья, и зачем люди нужны друг другу, а ещё — чтобы увидеть сильные актёрские работы и «говорящие» мизансцены, погрузиться в психологическую драму, которая могла бы быть написана вчера.
Художник спектакля Степан Зограбян поселил персонажей Горького в оранжерею. Кусты белых роз создают обманчивое впечатление идиллии. Это история про мать и детей — что может быть прекраснее, ведь дети, как известно, цветы жизни. Только история эта страшная.
Зритель очень быстро понимает, что попал не в сад, а в ад. Напряжение повисает в воздухе с первых секунд действия, оно осязаемо и в беготне запуганной служанки Липы (Светлана Строгова), и в молитве Дуни (Надежда Рязанцева) перед иконой. За дверью задыхается отец семьи Железновых Захар. Он ещё жив, но родные его уже хоронят, а заодно хоронят и само понятие семьи. В этом доме нет ничего святого: узы брака, верность, честь, любовь и сама жизнь — всё превращено в фарс и растоптано. Поэтому и счастливых людей здесь искать не стоит.
Глава этого ада — жена Захара Васса в исполнении Екатерины Унтиловой. Она же — воплощение железной воли, деспотизма и готовности пойти на всё ради будущего своих детей. Васса продолжает список сильных женщин в репертуаре актрисы, среди которых есть ещё одна блестяще сыгранная властная мать — Бернарда Альба в спектакле «Дом Бернарды Альбы» по пьесе Гарсии Лорки.
После смерти мужа Васса хочет оставить весь капитал в своих руках, чтобы продолжить взращенный за тридцать лет семейный бизнес и обеспечить будущие поколения семьи. Достойных наследников в своих детях Васса не видит, а ради достижения своих целей готова пойти на всё. Своих домашних она «строит» одним взглядом и окриком. Кажется, что и шкуру белого медведя, которая скалится на полу по центру сцены, тоже добыла Васса. Но смешного здесь мало. Оскал этот и есть семья Железновых, где «белое и пушистое» оборачивается насилием, кровью и поломанными судьбами.
Несмотря на всю силу Вассы, её жизнь, выстроенная без фундамента любви, рушится под натиском непреодолимых обстоятельств. В спектакле есть момент, когда в распахнутую форточку врывается метель — оранжерею засыпает снегом, а Васса пытается в одиночку противостоять стихии, загораживая руками окно.
Жить в одном доме невозможно, а уйти, не получив своей доли капитала, взрослые дети не хотят. Они привыкли к праздной жизни со всеми удобствами. Понять Вассу в какой-то мере можно: инфантильные, пьющие, несчастливые в любви сыновья Павел (Андрей Зарубин) и Семён (Александр Конев) вряд ли поведут семью к процветанию. Их хохот, паясничание, песенки, игра в «вызов духов», проделки в костюмах Пьеро и Арлекина оглашают дом что во время болезни отца, что после его смерти, которую они неприкрыто встречают на ура. Этакий пир во время чумы, отсылающий в целом к настроению в обществе и искусстве в преддверии Первой мировой. Кроме того в 1900 году ожидался «конец света», что отразилось в мистических нотках спектакля.
Брат Захара — дядя Прохор (Валерий Кухарешин) — несостоявшийся актёр и хозяин голубятни, тоже мечтает поскорее «вынуть свою долю» и уехать в Москву. А пока что развлекается, как может: выпивает, катается на тройке, проводит время со своими голубями и с привлекательной женой племянника Павла Людмилой (Анастасия Тюнина). Людмила физически не переносит своего мужа, не подпускает его к себе и жестоко дразнит при каждой возможности. Павел же, влюблённый в Людмилу без памяти, находит утешение у супруги Семёна Натальи (Ксения Ирхина), за ангельской внешностью которой скрывается холодный расчёт.
Появление на сцене старшей, давно покинувшей дом дочери Анны (Анна Геллер) поначалу теснит даже Вассу. Одетая в брючную «тройку» Анна — ещё одна «железная леди». Характером она похожа на мать, и у неё есть свой план овладения капиталом. Анна усыпляет бдительность родни подарками, умеет найти подход к каждому и заводит разговоры по душам, чтобы понять, как избавиться от конкурентов. Но Васса в итоге «ломает» и её.
И только однажды, когда герои все вместе оказываются за обеденным столом, между ними возникает неожиданное и эфемерное ощущение общности, вызывающее жалость о том, что могло бы быть у этих людей, и что они потеряли. Но это ощущение быстро проходит. Чем ближе к финалу, тем больше Железновы напоминают стаю волков — тех, кто дал слабину или оказался лишним, загрызают. Мрак пронзает лишь лампада под Дуниной иконой, и то до тех пор, пока Семён в очередном припадке истерического веселья не набрасывает на неё чёрную траурную тряпку.
В конце концов дети, требуя своих денег, загоняют мать на высокую лестницу, где она объявляет им то, что написано в завещании отца. Всем ясно, что завещание подделано, но, как говорится, попробуй докажи. Васса победила. Она торжествует наверху лестницы, пока дети по очереди скатываются со ступеней и покидают дом. Внезапно Вассе становится плохо, она, как в замедленной съёмке, спускается и падает на пол.
Васса просит воды, но к ней никто не спешит. Анна здесь, просто ей не до того: под монотонное и бесконечное «воды!» она занята сожжением документа в кабинете Вассы. Сидящая рядом Людмила — единственный человек, когда-либо говоривший о своей симпатии к Вассе — только что рассталась с ненавистным ей Павлом и парализована всем случившимся. Анна, закончив свои дела, приходит с водой и поит мать. Гулкую и глухую исповедь-мольбу Вассы озаряет лампадка перед иконой — Дуня сняла с неё чёрное полотно. В финале, каким бы это ни казалось невероятным, возникает ощущение надежды — той, что рождается с покаянием и умирает последней.
Текст: Наталия Агапова
Фото: пресс-служба Молодёжного театра на Фонтанке
Комментарии к «Мой прекрасный ад: рецензия на спектакль «Васса (Мать)» в Молодёжном театре на Фонтанке»