Семидесятые. Музыкальные феномены десятилетия

T-Rex «Hot Love» (1971)

По сегодняшним меркам грим Марка Болана во время исполнения его первого настоящего хита на британской телепередаче Top of the Pops выглядит довольно безобидно — всего-то немного блёсток под глазами. Однако именно с этого выступления ведёт свой отсчёт глэм-рок — музыкальный стиль, совместивший прилипчивые мелодии раннего рок-н-ролла с гитарным звуком 70-х и разрешивший мужчинам-исполнителям выглядеть настолько ярко и вычурно, насколько им того хотелось. Глэм вернул в посерьёзневший к концу 60-х рок веселье, краски и танцы, а также подарил нам расплывчатость гендерных границ (и Дэвида Боуи).

Miles Davis — «On the Corner» (1972)

Главный джазовый музыкант посмотрел на то, что слушали молодые чёрные парни на улице (зажигательный фанк Джеймса Брауна и Айзека Хейса), и решил, что будущее именно за этой музыкой. За этим последовала серия невероятно смелых фанк-фьюжн альбомов, открыла которую пластинка «On the Corner» — на момент выхода категорически непонятая джазовыми критиками, привыкшими к майлзовскому мелодичному и приятному «кул-джазу». Оно и понятно, Дэвис работал на будущее — не только демонстрировал серьёзный экспериментальный потенциал музыки, считавшейся на тот момент уличной и танцевальной, но и прорубал творческие тропинки, по которым будут ходить и двадцать, и тридцать, и сорок лет спустя.

Pink Floyd — «Dark Side of the Moon» (1973)

Глэм-рок как музыка популярная и танцевальная жил синглами, яркими песнями, которые можно было услышать по радио или в музыкальных автоматах. «Серьёзный» же рок ушёл осваивать формат большого концептуального высказывания длиной в альбом — и (безумным) бриллиантом этого подхода стал восьмой альбом четвёрки из Лондона, ведомой Роджером Уотерсом. «Тёмная сторона Луны» вывела работу над звуком на новый уровень — магия альбома жила не столько в наборе конкретных песен, сколько в выверенном до мельчайших деталей обволакивающем звуке, который сделал звездой не только группу, но даже их студийного инженера Алана Парсонса. «Луна» была настоящим альбомом-блокбастером, который не покидал чарты несколько лет кряду, и до сих пор остаётся одной из самых успешных пластинок всех времён — а её максималистский перфекционизм стал своего рода символом того интеллектуального подхода к рок-музыке, против которого через несколько лет взбунтуются ребята, которых назовут «панками».

Kraftwerk — «Autobahn» (1974)

К 70-м подросло первое послевоенное поколение немцев, среди которых нашлось немало желающих задуматься о том, как сделать немецкую музыку, что называется, great again. Ответом оказался отказ от влияния чёрной музыки с её блюзовым наследием и свингующими ритмами — вдохновившись традициями баухауса и современной промышленной архитектурой, немцы придумали собственный ритм, названный «моторным», ровный, плавный и гипнотизирующий. Словно едешь по шоссе — именно так, «Шоссе», и назывался первый сингл группы Kraftwerk, прозвучавший на всю Европу. Этот новый звук, опиравшийся скорее на машинную чёткость, нежели на формируемый человеком-исполнителем грув, через какие-то пять лет полностью изменит всю поп-музыку в мире.

Stevie Wonder «Sir Duke» (1976)

В Америке роль своеобразного проводника между прошлым и будущим поп-музыки играл Стиви Уандер. Резидент знаменитого лейбла Motown, фабрики сладкоголосых исполнителей хитов в стиле соул и r&b, работавших в 60-е под строгим продюсерским диктатом, в 70-х он взял свою карьеру в свои руки и отправился изучать возможности новых инструментов — синтезаторов. Результатом этого исследования стала серия считающихся сегодня классикой альбомов, соединяющих футуристический на тот момент синтезаторный саунд с тёплыми и ясными мелодиями Стиви — а его вершиной можно считать альбом «Songs in the Key of Life», на котором было это посвящение великому Дюку Эллингтону, самый успешный хит Уандера за всё десятилетие.

Sex Pistols «God Save the Queen» (1976)

Пока в Америке и Германии прокладывали мосты между прошлым и будущим при помощи синтезаторов, в Англии зрел протест небывалой силы — против всего сразу. Взяв за основу самый простой рок-н-ролл 50-х, панк-рок упростил его до двух-трёх базовых аккордов, разогнал до яростного шума и попутно отменил понятие профессионализма. Теперь музыка могла звучать расхлябанно, несобранно, опасно, сыро — главное было не в том, как чётко и изобретательно ты играл, а в том, что ты хотел сказать. Старшее поколение, конечно, возмутилось этакой демонстративной непричёсанности — но миллионы парней и девчонок по всему миру почувствовали, что в этой возможности звучать и выглядеть как попало, неправильно, невпопад кроется их шанс. Это была настоящая революция — музыка разделилась на «до» и «после».

ABBA «Fernando» (1976)

К середине 70-х «шведское чудо» уже было популярно в Европе и, что интересно, Австралии — но на всемирную сцену вышло только в 76-м, вместе со сборником «Greatest Hits». В него входила эта совершенно новая песня, позаимствованная, кстати, со шведского сольного альбома вокалистки Анни-Фриды Лингстад, выпущенного годом ранее. Именно этот номер с лёгким испанским привкусом превратил Abba во всемирных суперзвёзд — а годом позже сингл «Dancing Queen», что называется, добил всех танцем.

David Bowie — «Low» / «Heroes» (1977) / «Lodger» (1978)

Вряд ли можно в разговоре о 70-х обойтись без Дэвида Боуи, человека, в некотором смысле ставшего живым олицетворением всей музыки 70-х. За самую свою плодотворную декаду он сумел многократно сменить саунд и стиль, записать несколько эпохальных альбомов, увлечься и разочароваться в фашизме и кокаине — но его самая важная работа была сделана уже под конец десятилетия. Это так называемая Берлинская трилогия альбомов (хотя в Берлине был записан только альбом «Heroes»), плод сотрудничества с Брайаном Ино — альбомы, на которых Боуи, под влиянием немецкого краут-рока, стал изучать новые формы звука и сочинения музыки. Песни тут одновременно хрупкие и шумные, а примерно половину пластинок и вовсе занимают эмбиентные инструментальные зарисовки — но эти экспериментальные по духу альбомы, как и работы Майлза Дэвиса первой половины 70-х, были больше настроены на будущее, нежели на настоящее. В конце 70-х их не оценили по достоинству, но с годами стало очевидно, что самая важная работа Боуи, та, что в наибольшей степени повлияла на дальнейшее развитие всей остальной музыки, была проделана именно здесь.

Пост-панк

По сути, «пост-панк» — это даже не совсем музыкальный стиль; скорее, это такой зонтичный бренд, объединяющий всё, что стало возможно «после панка». Панк открыл двери возможностей, и в эти двери немедленно хлынули музыканты-самоучки, музыканты-экспериментаторы, музыканты себе на уме, переизобретавшие знакомые звуковые формы каждый по своему усмотрению. Готическая романтика The Cure и трагический гулкий рок Joy Division с лидирующей ритм-секцией, шумовая архитектура Gang of Four и ироничный поп-примитивизм для синтезаторов Devo, трепетно-язвительный романтизм The Smiths и нервно-колкое отстранение Talking Heads — всё это пост-панк, разлетевшийся осколочной гранатой по всему миру в конце 70-х. Нет смысла даже пытаться подсчитать, на сколько процентов музыка сегодняшнего дня в самом широком смысле обязана звуковым и прочим новациям пост-панка — итоговая цифра будет опасно близка к ста.

Текст: Сергей Мезенов