2044 год. Габриэль (Леа Сейду) работает смотрителем загадочного оранжевого куба. Она должна поддерживать его температуру в норме. Но ей эта работа совсем не нравится. Чтобы сменить сферу деятельности, ей необходимо пройти процедуру очистки ДНК. Она поможет избавиться от эмоций и психологических травм. Для этого приходится отправляться в путешествие по прошлым жизням. Таким образом Габриэль оказывается в 1910 году, где она известная в Европе пианистка и жена владельца кукольного завода. А затем она перемещается в 2014 год — там она модель в Лос-Анджелесе. В каждой из этих жизней её преследует один и тот же человек — Луи (Джордж Маккэй). И в каждой из жизней она чувствует, что случится что-то страшное.
Бонелло не торопит события и, несмотря на хронометраж, не злоупотребляет монтажными склейками и скачками во времени. Создаётся ощущение, что на нарративном уровне мы видим лишь верхушку айсберга. А то, что под водой, кроется не в сюжете, а в любопытном устройстве этой картины.
Образы и метафоры зарифмованы. Режиссёр говорит об однообразии жизни, её самоповторах, о том, что сквозь столетия мало что меняется у людей. Например, в 1910-х Габриэль — жена владельца кукольного завода. Все куклы, которые там производятся, имеют её лицо. В 2014 году она сама превращается в такую куклу. Снимаясь в рекламе и инициируя на хромакее автокатастрофу, она из раза в раз повторяет механические действия. Голос самого Бонелло за кадром выступает как нечто свыше, что даёт указания марионетке. В 2044-м Габриэль, наоборот, вступает в борьбу с кукольностью мира. Она против очистки чувств и эмоций, героиня не хочет становиться андроидом или искусственным интеллектом, как многие другие. С помощью такой визуальной рифмы Бонелло выводит повествование на философский уровень. Матрица никуда не делась — мы проживаем практически одно и то же много-много лет подряд. И, возможно, потребуется не одна жизнь, чтобы хотя бы попробовать противостоять обыденности в устройстве вселенных.
История развивается за счёт киноязыка, которым Бонелло владеет в совершенстве. 1910 год — костюмная мелодрама и общение лицом к лицу, классическая камера, ничего необычного. 2014 год — тотальная цифровизация и одиночество. Габриэль почти всегда одна, но под присмотром камер в студии, камер дома, камер её компьютера. Даже гадалка, за услугами которой обращается Габриэль в первой представленной жизни, из реальности переходит в онлайн-конференцию. Она предсказывает неминуемое во всех трёх эпохах, ещё раз подчёркивая паттерн вечного повтора.
Изображение 2014-го часто стилизовано под видеонаблюдение, что создаёт ещё больший эффект отстранённости, который в целом характерен для фильма. Дальние и средние планы преобладают над крупными. Зритель наблюдает мизансцены, как бы подглядывая откуда-то издалека. Луи в этой вселенной — взрослый девственник, который решает мстить всем девушкам. Он записывает странные видео на YouTube, на которых делится своими сексуальными фантазиями и переживаниями. По стилистике эти вставки напоминают «Кому» — предыдущий фильм Бонелло. Такой антураж придаёт «Предчувствию» ещё больше футуризма и необычных нарративных форм. Отстранённые суждения Луи на фронтальную камеру телефона не двигают сюжет напрямую, но повышают планку напряжения и саспенса.
Наконец, 2044 год — минимализм, где технологии победили и общаются с обычными смертными откуда-то сверху. Героиня сама выбирается в мир — отправляется в ночной клуб на разные вечеринки, чтобы не потерять связь с жизнью настоящей.
Главное, что делает «Предчувствие» почти что новым словом в кинематографе — это рассуждение на тему, собственно, кино. Габриэль наблюдает за своими прошлыми жизнями, словно зритель смотрит на симуляцию чужой жизни на киноэкране.
Текст — София Маргацкая
Причудливые формы киноязыка в этой ленте погружают глубоко в экзистенциальное. Пришло время подумать о прошлых жизнях, параллельных вселенных, искусственности мира и о том, как и почему мы смотрим кино.
Комментарии к «Дежавю, дежавю, дежавю: рецензия на фильм «Предчувствие»