Режиссёр-манипулятор

Для Ларса фон Триера кино — это не способ убежать от действительности. Датский режиссёр ещё в начале своей карьеры заявил, что современные фильмы создают комфортный для человека мир, дающий зрителю успокоение и ощущение надёжности. Кино Триера приводит к противоположному эффекту – оно показывает то, что принято скрывать, выводя зрителя из зоны комфорта. Уже на уровне сюжета режиссёр ломает зрительские ожидания, предъявляя зрителю неожиданный, а порой недопустимый финал, которого он не мог предвидеть. Датский автор шокирует, погружая зрителя одновременно в состояние счастья, возмущения и тревоги, манипулируя как мыслями, так и его чувствами.

Высокомерие человеческой натуры, лицемерное восприятие людей с ограниченными возможностями, идея о самовольном отказе человека от свободы, лживая религиозность — всё это обнажает те проблемы и ужасы жизни, на которое наше общество часто закрывает глаза. Зритель же принимает (или не принимает) правила игры, порой попирая собственные законы морали и разрушая понятия правильного и не правильного. Так мы оправдываем терпящую издевательства Грейс в финале «Догвилля», когда она собственноручно карает неугодных. Или маньяка Джека, к которому некоторые зрители проявляют симпатию, не желая его наказания в конце фильма. Триер провоцирует людей, заставляя их быть не такими хорошими и приятными, какими бы им хотелось быть. Этим режиссёр и выбивает нас из зоны комфорта, в чём, пожалуй, нуждается каждый человек, ведь только так мы учимся смотреть на привычный мир иначе, переосмысливая жизнь и её правила.

«Разделяй и властвуй»

Триер – один из тех режиссёров, которые хотят контролировать всё на съемочной площадке. Его фильмы должны строиться по определённой схеме, которую он изобретает прежде всего для себя. Как говорит сам режиссер: «Не могу жить, не придумав себе правила». Отсюда возникает редкая для современного киноавтора жёсткая структурность картин. Так почти все сюжеты датского режиссёра делятся на главы: в «Антихристе» Триер вводит пролог, четыре главы и эпилог, «Меланхолия» разделена на две большие части про каждую из сестёр, а в «Догвилле» целых девять глав и пролог, что делает почти трёхчасовую картину ближе к литературе, нежели к кино. Иногда задачу дробления на части режиссёр доверяет своему любимому приёму — закадровому голосу. Он рассказывает зрителю, что происходит, тем самым также структурируя историю.

Однако систематизацией внутри фильма Триер не ограничивается — его картины объединяются ещё и в трилогии, или намеренно созданные автором, или собранные уже его зрителями. Так «Рассекая волны», «Идиоты» и «Танцующая в темноте» образуют трилогию «Золотых сердец». Название, вдохновлённое детской сказкой с таким же заголовком, характеризует главных героинь картин: чувственные, в чём-то наивные, но одновременно готовые на любые жертвы женщины с золотыми сердцами. «Догвилль» и «Мандерлей» же наоборот сознательно создавались как части неоконченной трилогии об Америке, которая должна была называться «U.S.A.». Последняя работа, предполагающая название «Васингтон» («Wasington»), так и не была снята (хотя, как говорит сам режиссёр – ещё не поздно её снять). Одна из самых неоднозначных и шокирующих трилогий — это «Антихрист», «Меланхолия» и «Нимфоманка». Она условно носит название «трилогии депрессии» — состояние, которое объединяет всех героев фильма. Такая любовь к трилогиям вызвана не только тягой к структурированию, но и желанием придать фильмам некоторую мифологичность или даже сказочность, чему отлично способствует волшебное число «три».

Такой разный Триер

Говорят, что многие режиссёры всю жизнь снимают один и тот же фильм, однако про Ларса фон Триера такое сказать точно нельзя. За свою фильмографию он работал почти со всеми киножанрами: мюзикл «Танцующая в темноте», драма, смешанная с ужасами «Антихрист», триллер «Элемент преступления», комедия «Самый главный босс». Однако его фильмы не разворачиваются по установленным канонам.

Кроме того, в разные периоды жизни датского режиссёра зритель увидит совершенно разные картины. Если в первых трёх фильмах, объединенных трилогией «Европа» («Элемент преступления», «Эпидемия», «Европа»), Триер показывает себя как искусный визуальный мастер (использует необычные ракурсы, сложные композиции, чёрно-белую цветовую гамму), то следующие фильмы о «Золотых сердцах» выглядят так, будто их снял уже другой режиссёр, предпочитающий более глубокие и эмоциональные сюжеты. А уже упомянутая третья «депрессивная трилогия» с первых же кадров представляет собой мрачную картину, рождённую Триером в период собственной депрессии и лечения от неё в клинике. В итоге всё выливается в фильм «Дом, который построил Джек», вобравший в себя разные черты своих предшественников и одновременно не похожий на них.

Театральность жизни

Датский режиссёр никогда не стремится к доскональному изображению реальности. Даже если некоторые фильмы Триера напоминают документальные, то это не более, чем авторский приём, использованный для раскрытия истории. Поэтому одна из важных характеристик его творчества — это условность. Мир автора не имеет чёткой привязки к реальности. Даже если изображение показывает нам Америку, как в трилогии «U.S.A.», или предположительную Англию, как в «Нимфоманке», это не привязывает сюжет к конкретной стране, ведь проблемы героев глобальны.

В «Догвилле» Триера нам нужно самостоятельно домысливать физическое пространство: стены и двери домов, окружающие город деревья и даже лающую, но невидимую собаку Моисея. Эту условность порой приобретают и сами персонажи. В «Антихристе» героев зовут просто «Он» и «Она». Часто герои Триера разрушают четвёртую стену, как, например, Бесс из фильма «Рассекая волны». Она несколько раз на протяжении действия смотрит прямо в камеру, пронизывая зрителя своим взглядом. С помощью этих приёмов Триер доказывает зрителю, что главное — это не то, насколько достоверно выглядит окружающая

жизнь и как много в ней деталей. Всё это становится не важным, когда в центре внимания человек и его взаимоотношения с другими людьми. И за такой историей мы следим даже с большим интересом, а главное — с большей эмоциональной отдачей, чем при просмотре обычной, отображённой на экране действительности.

Искусство в каждом кадре

Несмотря на то, что Ларс фон Триер не закончил среднюю школу, его образованность и осведомлённость всеми сторонами искусства трудно переоценить. Родители Ларса – сторонники свободного воспитания – с детства приучили его к самостоятельности и ответственности, в том числе и за получение знаний. Оценить, насколько серьёзно к этому подошел юный Триер, сейчас позволяют его фильмы, изобилующие отсылками на мировое искусство. В первую очередь, это, конечно, кино: кумирами фон Триера являются такие мэтры, как Бергман, Тарковский, Кубрик и Дрейер, к которым он обращается в своих сюжетах. Так кадры подобные «Зеркалу» можно увидеть в «Антихристе», который, кстати, заканчивается посвящением Андрею Тарковскому. Подобным образом он отсылает любителей кино и к «Иванову детству», беря за основу сцены из советского фильма. Однако Триер цитирует не только объекты кино. Картины, музыка и даже театральные представления – все это находит отражение в его творчестве. В том же «Антихристе» мелькают образы, вдохновлённые работами любимого художника Триера – Эдварда Мунка. Отдельные кадры режиссёр берёт напрямую из изобразительного искусства, как, например, эпизод с плывущей по реке героиней Кирстен Данст – идея, взятая у английского живописца Джона Эверетта Милле и его картины «Офелия». В «Нимфоманке» и «Доме, который построил Джек» Триер позволяет себе длинные отступления, рассказывающие об отдельных картинах, библейских историях или даже рыбалке. Все они являются не просто данью уважения к великим предшественникам, но и помогают через метафоры и символы лучше раскрыть сюжет и его идеи.

Погрузиться в труднопроходимый мир датского режиссёра Ларса фон Триера можно в кинотеатрах с 25 февраля.

Текст — Кристина Ибрагимова